Ник О`Донохью - Ветеринар для Перекрестка

Рейц подбоченился и презрительно посмотрел на вдвое уступающего ему размерами Влатмира:

— Поговори мне еще — смотри, клюнет тебя жареный петух. У нее есть мы — дозорные-люди.

— Люди берут взятки. — Теперь уже зубы были видны.

Рейц выглядел воплощением оскорбленной невинности.

— Да ни за что!

— Но это правда.

Рейц отвернулся от него, всем своим видом выражая отвращение.

— Подумать только, — сказал он с горечью, — а ведь я столько раз охранял ваш покой — охранял плечом к плечу с воинами, которым доверял. Более того, с женщинами, которым я доверял — доверял не что-нибудь, а собственное тело. — Он похлопал себя по животу. При этом из-за пояса выпала в спешке засунутая туда расписка, Рейц поспешно подобрал ее. — А теперь ты говоришь мне, что некоторые из них берут взятки. — Он сложил расписку и спрятал ее более надежно. — Нет, это просто отвратительно!

— Один из тех, кто берет взятки, — ты. Рейц вытаращил глаза на Влатмира:

— Ты смеешь оскорблять меня? — Он сделал вид, что хватается за меч, хотя и был безоружен.

— Прости его, — вмешался Брандал. Рейц бросил на него испепеляющий взгляд.

— Простить? Никогда! Задета моя честь! — взревел он. — Я оскорблен! Я в такой ярости, что готов описаться!

Шелест в подлеске раздался снова, на этот раз рядом с Рейцем.

— Моргане не понравится, если вы его убьете, — поспешно вмешался Брандал.

Рейц удивленно оглянулся, Влатмир презрительно на него посмотрел, но сказал только:

— Может быть, ты и прав. — Шуршание тут же прекратилось.

Брандал удивился, что так легко добился цели.

— Ее желания для вас столь важны? Влатмир промолчал. Брандал вспомнил, как волки выстраивались в очередь к каменному строению.

— Она дает вам что-то, ради чего вы готовы умереть. Лицо Влатмира стало столь же выразительным, как морда взволнованной собаки. На нем промелькнули отвращение, вызов и странный стыд, Брандал заметил и кое-что еще: тошнотворное, унизительное, всеобъемлющее желание.

Вир непроизвольно потер руку, и Брандал удивился, увидев на ней множество крохотных отметин, как будто кто-то колол Влатмира иглой.

— Ты теперь раб, — сказал он решительно. — Она нашла путь сделать из вир рабов. Влатмир издал тихое злобное ворчание:

— Убирайся.

Люди не заставили его повторять это дважды и нырнули в заросли теарфихта. Шипы цеплялись за одежду и рвали тело, но все равно Брандал чувствовал себя теперь в большей безопасности, чем на дороге.

— Ты добрый человек, Кудрявый, раз спас жизнь этому придурковатому ублюдку, хоть и придумал для него глупое оправдание.

— Нужно же было что-то предпринять, — ответил Брандал. — Но я удивляюсь: как это ты несмотря ни на что оставил его в живых.

Рейц фыркнул:

— Последнее время мне приходилось выслушивать и худшие оскорбления — это мне-то, королю воров! Фортуна отвернулась от меня. Кудрявый. — Он остановился и задрал рубаху. На гладкой жирной спине еще были видны рубцы.

Брандал поморщился и спросил сочувственно:

— Феларис?

— Она высекла меня, Кудрявый, — с горечью ответил Рейц. — Тринадцать плетей. Я еле уполз на брюхе — я вопил, а все смеялись. Не будь я уверен, что моя честь не пострадала, что бы там ни говорили эти грубые ничтожества, я не мог бы смотреть в глаза людям.

— И за что же она тебя высекла? — спросил Брандал.

— За пьянство, — с выражением страдания на лице ответил Рейц.

— А ты был пьян?

— Это-то самое печальное. Душевная чистота, — продолжал Рейц величественно, — хрупкая вещь. Достаточно единственного обвинения, чтобы нанести ей непоправимый вред. — В его голосе зазвучала оскорбленная гордость. — Именно поэтому людям следовало бы не торопиться с публичными обвинениями — особенно если они обоснованны.

Брандал и Рейц все еще пробирались сквозь заросли теарфихта.

— Ты хочешь сказать, что было бы лучше, если бы она тебя обвинила незаслуженно?

— Безусловно. — Чтобы сделать свои доводы более весомыми, Рейц хлопнул Брандала по плечу, тот чуть не упал на колени. — Если бы, например, она обвинила меня в изнасиловании рыбины и пренебрежении женщинами или в преступном равнодушии к тому, что плохо лежит, ну, тогда я мог бы с легкостью оправдаться. Но обвинить меня на основании неопровержимых доказательств… — Обвислые усы Рейца встали дыбом. — Такая тактика отвратительна, как сопли улитки.

— Но ты же был виноват, — неуверенно возразил Брандал.

Рейц отмахнулся от этой мелочи:

— Ты начинаешь говорить, как канцелярская крыса.

— Ладно, а почему они надумали сменить часовых?

— Из-за Джекена. Он ночью подрался и чуть не убил кого-то — у него оказался меч. Чтобы спасти свою несимпатичную тощую задницу, он наябедничал — рассказал, что я помогал тебе пробраться в лагерь.

— Но Феларис оставила тебя в живых, — задумчиво пробормотал Брандал.

— Конечно. Моя подготовка слишком многого стоит. — Рейц так раздулся от гордости, что его рубаха чуть не лопнула. — Меня выбрали для особого задания.

Они вышли на вершину холма, и Рейц показал вниз:

— Когда первая шеренга этих плохо выдрессированных щенков с их новыми странными друзьями идет в атаку, я должен быть позади них. Нас таких несколько. Специально отобранных.

— Специально отобранных… А кто вас отбирал?

— Феларис. На то у нее есть специальный приказ Морганы. — Рейц ткнул Брандала пальцем под ребра, чтобы подчеркнуть сказанное, а затем похлопал себя по плечу с треугольной нашивкой. — Правда, в чине меня не повысили — по политическим причинам скорее всего: идет обычная закулисная грызня, но вот увидишь — это только начало. Теперь я пойду на повышение, а уж до каких чинов дойду… — Глаза его сияли. — Кудрявый, просто дух захватывает. — Рейц громко вздохнул.

Брандал заморгал. То, от чего у Рейца захватывало дух, было скорее всего парами алкоголя. Оглядевшись, Брандал в первый раз заметил, что тропинки, по которой он возвращался раньше, теперь не существует: крутой склон холма был стесан и стал почти отвесным.

— Она прислала сюда команду землекопов. Пятьдесят человек. Два дня вкалывали. — Рейц пожал плечами. — Зряшная трата времени. Но теперь в лагерь можно войти только в одном месте.

— Ну да, по дороге. И она охраняется. — Брандалу вовсе не казалось, что земляные работы были бесполезной тратой времени. Прищурившись, он оглядел лагерь. — А кто эти «странные друзья»?

— Ну уж точно не мои друзья. Просто это воины, идущие в первых рядах. — Рейц выпятил грудь так, что она почти сравнялась объемом с его брюшком. — Прямо перед моим отрядом.

Война для Брандала была делом новым, но Кружка рассказывал ему, в каком порядке наступают войска: «Те, что идут первыми и уничтожают все на своем пути, — это штурмовые части. После них в бой посылают, особенно если противник силен, тех, кем можно и пожертвовать, — пушечное мясо».